Мне, как джентльмену, пришлось тогда жениться на ней. Отца с матерью уже на тот момент не было, и это меня тоже, скорее всего, заставило сделать этот шаг. Поскольку на женитьбе никто не настаивал, на ней настоял я. А потом, через девять месяцев, родились пацаны. Вот тогда я и понял, что значит быть отцом, что значит качать на руках маленьких человечков и чувствовать себя центром их вселенной, потому что они полностью зависят от тебя, потому что спустя несколько месяцев Лика бросила их кормить и начала шляться по клубам, а я заменял ее. Не спал ночами, когда у детей были колики, и спасало одно – няня Людмила Викторовна, которая готова была помочь не только днем, но и ночью. Своих детей у нее не было, зато она нашла нас. Бл@ть, ну почему в жизни так много несправедливости?

Заехал домой. Квартира оказалась пустой, видимо, Людмила Викторовна ушла с мальчишками гулять. Но так даже лучше, прощание хуже всего. Я достал спортивную сумку, покидал туда вещи первой необходимости. Зашел в детскую. Игрушки раскиданы по полу, я поднял первую попавшуюся и сунул в карман. Глаза защипала соленая влага и пеленой застелила взгляд. Зло смахиваю непрошенные слезы. Ненавижу. Ненавижу эту тварь, а еще придется и с тестем пообщаться.

На работу прихожу с опозданием на два часа. Прямиком иду в кабинет.

– Антон Романович, – голос секретарши заставляет замереть на месте. – Владимир Петрович просил вас зайти к нему.

Киваю в ответ.

– С вами все в порядке? – слышу голос девушки себе в спину и, ничего не говоря, закрываю дверь, приваливаясь к ней спиной с обратной стороны.

Вот и настал час икс. Рубинин Владимир Петрович, гендиректор одного из крупнейших холдингов на российском рынке химических удобрений, еще и по совместительству является моим тестем. Понятно, что сейчас начнет промывку мозгов своему нерадивому зятю, а за этим, возможно, последует увольнение. Ведь я обидел его единственную дочь, и не важно, что она не является идеальной матерью, и не важно, что интернет пестрит ее непристойными фото. В то время как я впахиваю здесь по двадцать пять часов в сутки. И поэтому еще удивляюсь, как до сих пор жив и успеваю иногда видеть детей. Конечно же, Петрович меня щадит, дает поблажки: вот и отдельный кабинет у меня, и занимаю я в этой корпорации не последнее место, а являюсь директором отдела сбыта.

Я прошел за стол и, кинув в угол сумку, сел. Достал телефон и зашел в интернет. Нашел нужную страницу и открыл фото в «ВК». Ксюра. Ее день рождения отметили они на славу. Лика отличилась. Отвращение заполнило все внутри. Девушка лежала на диване, раскинув ноги, а об ее промежность терся полуголый стриптизер. Ксюра сидела рядом, ее взгляд похотливой шлюшки был направлен на парня, а рука застыла на голой мужской заднице.

Гнев и непонимание горячей лавой прокатились по нервам. Пальцы подрагивали, когда нажимал следующий кадр, на котором были похожие позы, только вот теперь руки Лики с огненно-красными длинными ногтями впивались в ягодицы стриптизера. Я нашел их случайно, даже не намереваясь в чем-то уличить потаскушку, это все всплыло само собой. Резко откидываю айфон в сторону и встаю с кресла, оно с грохотом бахается об стену. Выхожу из кабинета и направляюсь к лифту. Пошли нахрен эти гребаные буржуи, сидят в своих клетках под небесами и взирают на все и всех свысока. Нажимаю кнопку лифта, семьдесят шестой этаж. Лифт бесшумно закрывает двери и так же бесшумно скользит ввысь.

– Виктория, ну что же ты такая сегодня неповоротливая-то, а? – Никита сидит за рулем и смотрит, как я пытаюсь залезть в его спортивную машину. – Мне кажется, ты сегодня похожа на неуклюжего бегемота.

Я не смотрю на него, пытаюсь приловчиться, как бы поудобнее закинуть ногу, и не удерживаюсь, падаю на пассажирское сидение, при этом ломая шпильку на новеньких туфлях.

– Ну, ты посмотри на нее, – у Никиты в руках баночка пепси, он от неожиданности моего кульбита опрокидывает ее, и темное пятно расплывается на его белой футболке и светлых джинсах. – Если ты не можешь ходить в нормальной одежде и одеваться, как девчонка, тогда лучше не экспериментируй, – кидает он мне обидные слова и вместо того, чтобы помочь, достает влажные салфетки и начинает оттирать пятна пепси с одежды.

«Придурок», – проговариваю про себя.

– Нет, ну ты вообще нескладуха, Вика, ну как так можно? – не унимается парень, продолжает обзываться. – Первый раз оделась нормально и вот тебе раз, корова на коньках.

Надоело. Снимаю туфли, забираю папку с документами, разрываю немного разрез этой гребаной юбки и встаю босой на асфальт. Спасибо, погода позволяет.

– Ты что? Куда собралась? – обратив, наконец-то, на меня внимание, спрашивает парень. – Ты что, обижаться собралась? – он выгибает бровь. – Брось ломаться, Вик, я же ничего особенного не сказал. Давай, садись обратно в машину и поехали, нас уже все ждут.

Пока он говорил свой монолог, я уже успела отойти от машины на несколько метров.

– Пошел ты, Никита, – говорю и, поворачиваясь на месте, выхожу на тротуар.

Сволочь, из-за чего он завелся? Пожалел свою футболку или штаны? И чем он так понравился маме? Ведь внутри пустышка, повернутая на шмотках, дорогих игрушках и деньгах папочки. Да, внешне Никита очень крут. Высокий загорелый шатен с прокачанной бицухой, от которой все девчонки курса писаются кипятком, но повезло связаться с ним только мне. За что такая напасть? Обреченно вздыхаю. Конечно, мама не даст согласия на расставание с ним и будет всеми правдами и неправдами убеждать, что это лучшая партия для меня.

– Ну, Вика, ну, извини.

О, неужели, сам царь Никита снизошел до извинения?

«Что за «ну, Вика», – хотелось спросить у него, – запряг, что ли?».

Но я молча продолжала шлепать босыми ступнями по асфальту, наслаждаясь теплом, что отдавала дорога. Вот до сих пор не могу понять, для чего я ему нужна. Вроде и внешность у меня неброская. Не считая, конечно, ярко-рыжей копны, которой так любит восхищаться парень. Ну, да, еще необычный цвет глаз. Природа наградила меня двумя отличительными особенностями. Серебристо-серые. Я даже иногда сама засматривалась в зеркало, наблюдая, как играет цвет радужки в зависимости от настроения.

– Вика, давай уже, садись. У меня плохое настроение просто, и не смог сдержаться, но на тебя тоже не сержусь.

Вот это номер. Я смотрю на него с изумлением.

– Никита, – останавливаюсь я посреди тротуара, – ты вообще охренел?

– С чего бы это? – отвечает вопросом на вопрос парень. – Это же ты виновата в том, что я облился. Ты хоть можешь представить, сколько стоит эта вот футболка? – он берет край и оттягивает, тем самым ненароком демонстрируя свой пресс с восьмью кубиками.

Тьфу, позер.

– Это ты виновата в том, что свалилась на пол и разодрала колени, – он смотрит на мои ноги, а я и забыла, что у меня подраны колготки, – и ты будешь виновата в том, что мы опоздаем в кафе.